На фоне сбоев, которые демонстрирует политическая система США, механизм передачи власти в другой сверхдержаве нашего времени, Китае, кажется образцом рациональности. Сконструированная Дэн Сяопином в 1980-е гг. система работает как часы, приводя к власти поколения лидеров, управляющих страной коллективно и меняющихся раз в 10 лет. Именно поэтому сейчас, когда заведенный цикл обновления власти приближается к середине, политический процесс у гигантского соседа почти не привлекает внимания в России. Между тем пленум ЦК Компартии Китая (КПК), который пройдет в Пекине 24–27 октября, может стать предвестником трансформации сложившейся модели передачи власти.
После пленума начнется обратный отсчет до самого важного события в жизни партии – проходящего раз в пять лет съезда. На XIX съезде, намеченном на осень 2017 г., из семи членов постоянного комитета политбюро, своеобразного совета директоров China Inc., пятеро должны уйти на покой. Двое остающихся – это председатель КНР Си Цзиньпин (он же генсек ЦК КПК) и премьер госсовета Ли Кэцян. Этот тандем будет стоять у руля еще одну пятилетку. Одновременно в совете директоров должны появиться двое руководителей, родившихся в 1960-е гг., именно они станут ядром шестого поколения, которое будет в 2022–2032 гг. вести Китай к позиции мирового лидера. В рамках действующей системы имена новых лидеров несложно угадать – это два самых молодых члена политбюро, Ху Чуньхуа и Сунь Чжэнцай. Первый руководит 107-миллионной провинцией Гуандун, второй управляет крупнейшим мегаполисом мира, 30-миллионным Чунцином. Через год на съезде они должны поделить между собой посты вице-председателя КНР и первого вице-премьера и начать цикл подготовки к работе на высших должностях. Проблема схемы в том, что Си Цзиньпин не видит их своими преемниками.
Из чего это следует? Хотя процесс выдвижения новых лидеров в КПК непрозрачен, а результат определяют закулисные договоренности, приметы грядущего восхождения можно отследить. Так, о будущих лидерах начинают тепло высказываться СМИ, а действующее руководство все чаще заезжает в подведомственные восходящим звездам регионы и хвалит их работу. Ничего этого сейчас нет. В частных разговорах партийные инсайдеры оценивают шансы Ху Чуньхуа и Сунь Чжэнцая попасть на вершину партийной пирамиды как близкие к нулю. Если Си Цзиньпин и правда не намерен делать ни одного из них преемником, это означает, что он решил задержаться у власти на более долгий срок, чем сейчас предписано правилами.
У Си есть веские причины задуматься о пересмотре правил игры. Механизм, созданный Дэн Сяопином, уберег Китай от участи многих авторитарных государств – получить во главе страны стареющего и теряющего связь с реальностью диктатора. Однако коллективная система принятия решений и гарантии личной безопасности для всех бывших и действующих членов совета директоров (а также неприкосновенность их семей и активов) стали тормозом на пути реформ. Пока пирог богатства рос, на это можно было не обращать внимания. Си Цзиньпину досталась ситуация, когда продолжать в том же духе еще можно, но отсутствие реформ может обернуться для страны потрясениями в будущем.
Лидер Китая это хорошо понимает. В 2013 г. пленум ЦК принял пакет структурных реформ. Их суть – повышение роли рынка и превращение государства из вороватого собственника в эффективного регулятора. Но за прошедшие три года план так и остался на бумаге. Виной пассивное сопротивление партии, которая извлекала выгоду из нынешней системы. А развернутая Си кампания по борьбе с коррупцией, призванная сломить сопротивление оппозиции, пока привела лишь к параличу госаппарата. Завершить реформы до конца отведенной ему десятилетки Си Цзиньпин не сможет: он планировал закончить их к 2020 г., но уже потерял три года. В результате Си нужно придумать способ, как сохранить влияние на курс страны после 2022 г.
У Си есть несколько вариантов действий. Не назначая двух преемников на съезде в 2017 г., он может сформировать постоянный комитет политбюро из своих сверстников и ближайших союзников. Тогда в 2017–2022 гг. Китай будет жить без преемников, а на ХХ съезде в 2022 г. Си сможет либо пойти на третий срок, запланировав смену власти в 2027 г., либо назначить лояльного преемника в 2022 г., но тогда этот преемник не будет обладать обязательным опытом работы в семиместном постоянном комитете политбюро. Другой вариант – вообще упразднить формат совета директоров. Сохранив лишь 25-местное политбюро, Си Цзиньпин сможет ввести туда сразу несколько молодых кандидатов в преемники и начать их тестировать, а заодно укрепить свою власть, демонтировав систему коллективного руководства. Наконец, Си может уйти с церемониального поста председателя КНР в 2022 г., но оставить себе пост генсека КПК, а также позицию председателя Центрального военного совета. Прецеденты есть: Цзян Цзэминь, передавая в 2002–2003 гг. верховные посты, на три года сохранил контроль над силовиками.
Впрочем, как бы Си ни убеждал элиты, что дополнительное время у руля нужно ему для спасения страны и партии, поддержка однопартийцев ему не гарантирована. Авторитарные замашки Си и его отход от принципов коллективного руководства не нравятся многим. Кроме того, многие группы интересов пострадают, если генсек и правда преуспеет в демонтаже госкапитализма. А значит, чтобы реализовать свою повестку, Си будет вынужден и дальше ломать партию через колено.
Игра, которую затевает Си Цзиньпин, очень рискованна, в том числе для него лично – недаром генсек уже дважды поменял руководство своей охраны. Еще больше рисков она таит для системы. Пытаясь спасти ее, Си рискует разрушить тот хрупкий баланс в элитах, который делал китайский случай столь уникальным среди однопартийных режимов. Впрочем, это та цена, которую страна будет вынуждена заплатить за бесконечное откладывание нужных преобразований, а элита – за ощущение того, что жить по-новому можно начать и завтра.
Автор – руководитель программы «Россия в АТР» Московского центра Карнеги